Сакмы зазеленеют огородами и бахчами, колхозная поливная плантация отвоевала у степи прибрежные земли, на которых сейчас вместо полыни, бурьяна и перекати-поле цветут гря­да помидор, лука, огурцов, картофеля.

В ШАХТЕ

В 1937 году сланцевая шахта работает в полную свою мощность, в часы, когда одна горняцкая группа сменяет другую, на площадке перед спуском в шахту царит обычное деловое оживление.

Шахтеры одеты в свои рабочие костюмы: в удобные, крепкие парусиновое куртки и штаны. На ногах особые резиновые галоши — «чуни». В руках у шахтеров продолговатые, заклю­ченные в железные сетки, шахтерские лампочки с крючком вместо ручки. Этот крючок служит ручкой, когда шахтер пробирается по темным штрекам — подземным коридорам, а когда нужно работать, лампа, каканошка, прицепляется крючком к любому выступу в стене.

Сланцевые пласты залегают неглубоко от поверхности земли всего метров на 40, поэтому на савельевских шахтах нет особых клетей, подъемных машин для спуска рабочих, какие устроены в угольных шахтах Донбасса. Входной штрек идет наклоны вниз и удобен для спуска пешком.

Вы бывали, конечно, читатель, когда-нибудь темной ночью в лесу. Помните, со всех сторон доносятся непонятные шо­рохи, шумы: вверху шепчутся листья, где-то скрипнуло де­рево, почему-то хрустнула сухая ветка, вдали простонала какая-то птица… И в этой непроглядной тьме то там, то здесь вдруг загораются таинственные огоньки. Это жучки- светляки подымают свои Фонарики.

В шахте после яркого дня человека окружает такая густая темнота, какой никогда не бывает ночью в лесу. Маленькие лампочки жалобно мигают, они бессильны бороться с этой необыкновенной подземной ночью. Ничего не видно, однако слух подсказывает — кругом здесь кипучая жизнь. Где-то с грохотом катятся вагонетки, слышатся голоса людей, внизу что-то скрипит, шумно жужжит. Иногда издали несутся гулкие удары, подобные орудийной стрельбе.

Так же, как в лесу ночью, мелькают в разных местах огоньки — это лампочки шахтеров.

Здесь, под землей, идет своя энергичная жизнь.

Но вот мало-помалу глаза стали привыкать к темноте, штреки — подземные пути — во всех направлениях прорезали темные пласты глины и сланца. Их здесь свыше десятка километров, этих подземных дорог.

Вот главный штрек — длинная и довольно широкая подзем­ная улица, в которую, как ручейки в речку, «впадают» дру­гие штреки, поменьше. То тут, то там в темноте мерцают шахтерские лампочки, впереди слышится какой-то шум. Он быстро приближается. Что-то с грохотом движется по главному штреку. Очутившиеся здесь шахтеры прижались к деревянным креплениям, и мимо них застучала подковами рудничная ло­шадь. Она покорно шевелит ногами и тащит за собой целый поезд груженых сланцем вагонеток. Вагонетки катятся к входному штреку. Там их ждут канатчики, они быстро перебрасывают вагонетки на новый путь: прикрепляют их крючками к прочному стальному канату и включают ток. Где-то наверху загудел мотор, заработала лебедка, и вагоны полезли наверх «на гора».

Какой отличный помощник в шахте электричество! По чер­ным, толстым проводам — кабелям — электричество пробира­ется всюду и всюду разносит свою могучую энергию.

Здесь вот провод пополз к громадному воздушному насосу